По старому и новому Пекину (Китай глазами советских журналистов)

Стоит сказать особо о пекинских таксистах. Как правило, они ездят на машинах иностранных марок — чем престижнее марка машины, тем дороже плата за проезд. И как все таксисты мира, деловиты, общительны и знают... наиболее длинные пути к намеченному пункту назначения. Во всяком случае, городская печать постоянно подвергает их за это критике. Таксисты работают в государственных, смешанных и частных компаниях.

Большое количество такси, заполнивших улицы и стоящих рядами у входов пекинских гостиниц, совсем недавно казалось ненужным излишеством. Однако уже сегодня, несмотря на довольно высокую плату за проезд, они нарасхват.

Во всяком случае, по вечерам и перед началом рабочего дня их приходится «ловить», как, наверное, в любом крупном городе мира.

Не только торговля, транспорт, но и многие другие области городской жизни переходят постепенно в частные руки. В столице уже зарегистрировано более тысячи частнопрактикующих врачей, многие принимают больных на дому.

Появились высшие учебные заведения, созданные на средства пекинцев. Пока их в Пекине 17. Обучается в них 12 тысяч студентов. Кстати, это не так уж мало — десятая часть всего студенчества Пекина.

Один из таких вузов — университет «Шэхуэй». Здесь 142 преподавателя обучают 3 тысячи студентов. Есть факультеты педагогический, юридический, внешней торговли, архитектуры, пищевой промышленности. Диплом такого учебного заведения имеет такую же юридическую силу, что и диплом государственного вуза. Как мне сказали в городском пекинском правительстве, свыше 80 процентов выпускников подобных вузов принято на работу в государственные учреждения, где, работая по специальности, они получают зарплату, аналогичную окончившим любое высшее учебное заведение страны.

Частный сектор торговли породил свои проблемы, и прежде всего спекуляцию, взвинчивание цен на частных рынках, продажу недоброкачественных товаров.

Остро встали вопросы порядка и гигиены на пекинских улицах. И здесь городские власти во главе с неутомимым мэром находят оригинальные решения.

На улице Ванфуцзин обращают на себя внимание специальные бригады, следящие за чистотой. Они стремятся отучить прохожих от привычки плевать себе под ноги. Около 150 тысяч инспекторов системы здравоохранения КНР вышли на пекинские улицы, проверяя их санитарное состояние и штрафуя провинившихся. Теперь «раз плюнуть» в Пекине не так-то просто. Нарушителя не только штрафуют на 50 фэней, но и заставят посмотреть в микроскоп на количество микробов, содержащихся в плевке.

В давние времена жизнь в китайской столице прекращалась рано. После заката солнца никто не должен был беспокоить покой императора и его окружения. Лишь ночные сторожа обходили город и ударами в барабан возвещали о том, что в Пекине все спокойно. За это благодарные горожане наутро подносили стражникам поросенка, который жарился тут же, у городской стены. Позднее на этом месте был построен ресторан «Шагоцзюй», в меню которого блюда только из свинины. Этот ресторан существует и сегодня, а вот традиции рано погружаться в сон ушли в прошлое. Теперь ночная жизнь в Пекине не затихает за полночь.

Зажег рекламу ресторан «Максим» — точная копия своего парижского собрата и по ассортименту блюд, и, увы, по фантастически высоким ценам, и, наверное, поэтому у «Максима» как-то пустынно и не очень весело.

Зато на ночных пекинских «свободных рынках» шумно и многолюдно. Здесь очень много молодых людей. Они весьма изменились за последние годы. Вглядываюсь в их лица. Одеждой, манерой держаться они как бы символизируют дух перемен, столь типичный для сегодняшнего Китая.

На ночном рынке никого не введет в заблуждение парижская наклейка на модной куртке и солидная цена — 200 юаней — месячная зарплата делового человека. Если как следует поторговаться — рынок есть рынок, — то цену можно сделать вполне доступной.

Уж кому-кому, а пекинцам хорошо известно, что «Карден» раскинул свое ателье здесь же, за стеной магазинчика.

Некогда консервативный и солидный Пекин не устоял перед молодым напором частного предпринимательства. И сегодня в нем, как и во многих южных городах Китая, для которых бойкая торговля на ночных улицах стала привычным занятием, жизнь не затихает с наступлением темноты.

В соседних рядах царствует китайская кухня.

Есть в Китае такая поговорка: «Вывешивать баранью голову, а торговать собачьим мясом», то есть быть нечистым на руку. В харчевнях все без обмана. И если на вывеске значится рыба, можете быть уверены, что это именно то блюдо, которое рекламируют, — вкусное, свежее, а главное, дешевое. И все это готовится у вас на глазах. Судя по всему, на аппетит молодые люди не жалуются, хотя время и близится к полуночи.

Молодых людей здесь много. Вопросы трудоустройства молодежи остаются серьезной проблемой для китайских городов. И многие из них находят тут и применение своим способностям, и место для общения. Ведь пойти, положим, в дискотеку, на танцы многим из них просто не по карману.

Спустившись как-то вечером в кафе при гостинице выпить чашку чая, я обнаружил, что посторонним вход туда без билета воспрещен. Мне вежливо объяснили, что по субботам и воскресеньям работает дискотека. У входа в зал уже толпилась молодежь.

Вслед за Шанхаем и Гуанчжоу в Пекине вспыхнуло увлечение танцами. Пока танцевальных залов на весь многомиллионный Пекин всего 34, вот и приходится арендовать помещение у кафе, ресторанов, гостиниц.

До освобождения страны, рассказал мне 67-летний служащий Ван Юши, танцевальные вечера пользовались популярностью в Пекине. Хотя бок о бок с танцами шел разврат, добавляет он. Наверное, поэтому в первые годы после победы революции танцы и танцевальные вечера не практиковались. Да и в 60-е годы танцы устраивались по большим праздникам.

Что касается периода «культурной революции», то она объявила танцы элементом «буржуазной культуры» и на 10 лет наложила «табу» на это «контрреволюционное» занятие. Сейчас китайская печать, и молодежная в первую очередь, солидные газеты, вроде «Чайна Дэйли», поднимают «танцевальный вопрос».

Одна из газет приводит слова известного китайского композитора Ван Липина: «Танцы не только дают физическую разрядку, но и доставляют эстетическое наслаждение».

С этим согласен 25-летний студент Пекинского университета Ли Мин, который говорил мне: «Я раз в неделю хожу на танцы со своей подругой, это хорошее место отдыха».

Входная цена в танцевальный зал высокая — 8 юаней. В 16 раз дороже билета в кинотеатр. Наверное, это и определяет социальный состав посещающих танцзалы. Как рассказал директор одного из них Чжан Чжаобин, половину составляют молодые владельцы частного бизнеса, 30 процентов — заводские рабочие, остальные — студенты.

Итак, молодежь китайской столицы стремится идти в ногу со временем, и власти идут ей навстречу.

Звучит по вечерам танцевальная музыка, молодежь учится танцевать вальс, танго, румбу и диско — эти мелодии сейчас популярны в Пекине, особенно диско.

Знаменитая пекинская улица Люличан, улица художников, антикваров, поэтов. Западные журналисты окрестили ее «китайским Монмартром». Вряд ли это название передает колорит и неповторяемость старинной улицы. Люличан — в переводе означает «улица гончарных мастерских».

Еще в XIII веке здесь селились гончары. Они обжигали черепицу, изготовляли изразцы, которые шли на пекинские дворцы и храмы. С тех пор улица и получила свое название.

В конце XVII века на этой улице была основана знаменитая мастерская Жунбаочжай — «Мастерская великолепных сокровищ», — храм художников и каллиграфов. Художники создают произведения высокого и изящного искусства, по старинной технологии изготовляются репродукции картин, качество которых настолько высоко, что их невозможно отличить от подлинников; производятся реставрационные работы, возвращается жизнь древним свиткам и рукописям.

В мастерской же каллиграфы и художники могут приобрести самую лучшую в Китае бумагу для работы в стиле традиционной китайской живописи «гохуа» и конечно же еще «три сокровища», без которых немыслима эта живопись: тушь, тушницу для разведения туши и кисти. Знаменитые кисти из хвоста ласки.

Мастерская Жунбаочжай традиционно была местом встречи художников, каллиграфов, поэтов. Бывали тут Лу Синь, Го Можо, знаменитые классики китайской живописи Ци Байши и Сюй Бэйхун. Их картины, точнее копии с них, и сегодня изготовляются тут и пользуются неизменным спросом у любителей живописи.

Антикварный магазин на улице Люличан, может быть, не столь известен, как Жунбаочжай, но предметы, которые в нем можно увидеть, — музейные. Они не продаются, так как являются государственным достоянием, и стоят скорее для рекламы. Продаются же искусно выполненные копии. Однако купить даже копию на Люли-чане престижно.

Постепенно эта улица превращается в туристский объект, к большому сожалению, многих коренных пекинцев. Уж слишком ярко сверкают позолотой двери магазинов, создаваемых на улице Люличан за последние годы.

А это уже совсем новое веяние — частная сувенирная лавка. Ее хозяйка — молодая Лян. Ей 27 лет. С ней работают ее близкие, всего пять человек. Торговля идет успешно. Доход около тысячи юаней в месяц в туристский сезон. Секрет успеха — в ассортименте товаров. Для этого хозяйка ездит по всему Китаю, привозя диковинки из разных провинций своей необъятной родины.

А вот магазин современного искусства, где выставлены подлинники. Около него огромное скопление народа. Здесь — картины современных китайских живописцев, в том числе учеников прославленного Сюй Бэйхуна.

Высокий талант и нагловатый бизнес, шедевры мастеров древности и явная безвкусица —все это можно увидеть сегодня на Люличане.

Пекинцам немного жаль старый, добрый Люличан, облик которого очень изменили эти сверкающие ряды магазинов. Как, впрочем, жаль проходившую рядом и недавно снесенную старинную городскую стену, на месте которой несется сегодня поток автомобилей. Настоящие ценители старины приходят на Люличан вечером, перед закатом, когда разъедутся туристские автобусы и какой-нибудь старый мастер вынесет на улицу древний свиток—не для продажи, а чтобы полюбоваться им при свете заходящего солнца.

Пекин — один из 72 городов Китая, где в экспериментальном порядке испытываются различные методы хозяйственной деятельности.

Взять хотя бы «рынок» рабочей силы, о котором упомянул в интервью мэр Пекина. В нем участвуют несколько тысяч человек из различных районов Китая. Суть этого мероприятия состоит в том, что люди, желающие переменить место работы, через агентов могут предложить свои услуги. Учреждения, предприятия, научно-исследовательские организации предлагают свой интеллектуальный потенциал, который так необходим во многих городах и деревнях Китая.

Нужно сказать, что Пекин не одинок в проведении подобных экспериментов. Мне довелось встречаться и с руководителями других китайских городов — Чунцина, Гуаньчжоу, Уханя, Шэньяна, Шанхая, Шэньчженя, где активно проводится в жизнь реформа, и каждый вносит в нее что-то свое. Чунцин, к примеру, застрельщик в оживлении экономической деятельности предприятий, в разграничении функций партийной и административной власти; Гуаньчжоу показывает пример в проведении политики расширения связей с внешним миром, в реформе цен; в Шэньяне экспериментируют с новыми формами ведения хозяйства. Серьезно изучаются вопросы аренды и предприятий, создания акционерных обществ продажи предприятий, изучаются проблемы банкротства предприятий и т. п.

Мне запомнилась пресс-конференция в Пекине, на которой выступили некоторые из руководителей этих городов. Секретарь Шэньянского городского комитета партии Ли Цзэминь спокойно реагировал на довольно колючие вопросы о сути экспериментов, которые проводятся в городе, о наемном труде и нетрудовых доходах, о продаже акций и банкротстве предприятий. Он подтвердил, что все эти явления имеют место в хозяйственном механизме Шэньяна.

— Но предприятия частного сектора, — заметил он, — находятся под воздействием общественного сектора. Рабочий класс остается хозяином. А что касается банкротства предприятий, то это, если хотите, здоровая реакция на закостенелость хозяйственного механизма прошлого.

— Есть ли случаи банкротства?

— Есть. Сейчас в городе семь предприятий должны решить: «Быть или не быть». Одно уже признало себя банкротом, два удалось спасти, остальные ждут решения.

Эти решения принимаются совместно торговым, налоговым, банковским ведомствами. В судьбе предприятия, которому грозит банкротство, участвует и профсоюзная организация. Кстати, на такого рода предприятиях создается «фонд риска», который помогает избежать неприятностей в будущем.

Мэру Гуанчжоу Чжу Сэньлину достаются не менее острые вопросы: негативные явления, о которых писала в последнее время китайская печать.

— Проституция, грабежи, контрабанда в городе, — говорит мэр, — конечно же нас волнуют. Особенно беспокоит то, что эти нездоровые явления, с которыми, казалось, мы покончили в первые годы народной власти, сейчас вспыхнули опять. Будем продолжать борьбу. У нас есть опыт и средства воздействия: воспитательные, административные, законодательные.

Секретарь горкома города Чунцин Лю Бокан комментирует проблему разграничения функций партийной и административной власти, которое стало практиковаться в партийной работе. Он не согласен с мнением, что это разграничение принизит роль партийной организации. Партия лишь поднимает свой авторитет, занявшись делами, которыми ей следует заниматься. Лю Бокан считает, что еще больше поднимется авторитет руководителей, если они будут избираться из числа нескольких кандидатов.

— Город Чунцин, — говорит он, — готов к подобному эксперименту.

С ним полностью солидарен Чжао Бочжан — мэр города Уханя. Кстати, Ухань проводит эксперимент с директорами предприятий. Пригласили директором завода иностранного специалиста. Многие были недовольны — неужели в Китае не нашли своего директора? Но эксперимент удался. И опыт поучительный переняли, и завод подняли.

С мэром Уханя может связаться любой житель города. Он дает номер телефона и журналистам: звоните. На всякий случай записываем номер.

К разговору подключается мэр Гуаньчжоу. В этом городе тоже действует горячая телефонная линия. Кроме того, горожане принимают участие в прямой радиопередаче, которая носит название: «Если бы я был мэром города», где каждый может высказывать свою точку зрения.

Идет пресс-конференция. Руководители четырех городов, расположенных в различных районах Китая, очень разные люди по возрасту, опыту работы, темпераменту, даже манере держаться. Их объединяет одно: все они люди творческие, ищущие, не боятся идти на эксперимент, часто связанный с риском. Этим они чем-то похожи на нашего старого знакомого — мэра Пекина Чэнь Ситуна, снова избранного на XIII съезде членом Центрального Комитета Коммунистической партии Китая. Все они представители нового поколения китайских руководителей, на долю которых выпало вести страну по непростому пути строительства социализма с китайской спецификой.

Из книги В.С. Куликова «Китайцы о себе» (глава 7)